Мы переживаем не просто авиационный, а системный кризис

Генеральный директор ОАО «Аэропорт Сургут» Евгений Дьячков о ситуации в авиационной отрасли

В последние дни 2010 и первые дни 2011 года внимание россиян было сосредоточено на чрезвычайных происшествиях в авиационной отрасли. Сначала в Москве был обесточен аэропорт Домодедово, что стало «спусковым крючком» целого транспортного коллапса, отразившегося на десятках тысяч россиян. Затем в Сургуте 1 января загорелся и был полностью уничтожен огнем Ту-154. Об этих событиях и их причинах корреспондент «НГ» беседовал с непосредственным участником, генеральным директором ОАО «Аэропорт Сургут» Евгением Дьячковым.

— Прошло некоторое время, достаточное для осмысления трагедии в сургутском аэропорту. Были ли сделаны организационные выводы о том, можно ли было всем службам сработать лучше и предотвратить если не само ЧП, то человеческие жертвы?

— Можно ли было что-то сделать лучше — ответит следствие. Сейчас оно работает над оценкой действий всех ответственных должност-ных лиц, которые участвовали в подготовке воздушного судна к полету, его тушении, спасении пассажиров и работе с ними после происшествия. Я сам пока не могу подробно это комментировать, так как сам являюсь объектом проверки. Но уже сейчас известно, что замечаний по действиям наземных служб у следствия не возникло. Правда, родным погибших от этого легче не станет, и оправданий этим жертвам все равно нет. То, что произошло в сургутском аэропорту 1 января, безусловно, сильнейшим образом ударило по престижу всей авиации. Теперь остается только внимательно расследовать это ЧП и не допустить подобного в будущем.

— В некоторых интернет-источниках говорилось, что до вашего прибытия в аэропорту творился хаос и мало кто понимал, что нужно делать.

— Нет, подобные слухи возникли от недостатка информации. Система четко работала, все руководители были на своих местах и выполняли свои функции. Просто есть моменты, когда на «передовой» должен быть первый руководитель, который берет ситуацию под свою ответст-венность и контроль. В целом произошедшее стало большим испытанием для нашего предприятия на прочность в критической ситуации.

— Насколько вообще ваши работники были готовы к подобному ЧП?

— Любой инцидент является событием уникальным. Конечно, весной 2010 года у нас были учения по тушению такого же Ту-154 с привлечением городских служб. Но все-таки жизнь и тренировки — это разные вещи. Отработка схожей ситуации способствовала появлению навыков по быстрому и четкому реагированию. Но вряд ли кто-то мог предугадать, что самолет может загореться на перроне, причем с такой невероятной скоростью распространения огня. Ведь он сгорел как спичка! Хотя эксперты говорят, что самолеты с полным баком примерно так и должны гореть. Но все же смоделировать ситуацию воспламенения полностью заправленного воздушного судна на полосе никому просто не приходило в голову. Если бы мы знали, что подобное может случиться, то, конечно, отработали бы и такой вариант развития событий.

— Российская авиационная отрасль в конце декабря вообще преподнесла неприятные сюрпризы, которые отразились не только на москвичах, но и многих других жителях нашей страны, собиравшихся куда-то лететь перед Новым годом.

— Сюрпризы в последнее время преподносит не только авиационная отрасль. Знаете, такое впечатление, что у нас в стране небывалый подъем, экономика растет и развивается, и только авиация, как позорное пятно на карте народного хозяйства, выбивается из общей позитивной тенденции. Конечно же, это не так. Сейчас мы переживаем провалы не каких-то конкретных отраслей, а всей системы управления в стране в целом.

— Тем не менее в чем, по-вашему, причины авиационного коллапса, который произошел в Москве в предновогодний период?

— В столичных аэропортах сегодня сосредоточено около 60 процентов перевозок всей страны. Естественно, в произошедшем есть вина менеджмента Домодедово, который не предусмотрел возможное обесточивание и меры выхода из этого ЧП. Ведь это — один из крупнейших аэропортов мира, сложнейшая электронная автоматизированная система, для которой отключение энергии смерти подобно: регистрация, прием и выдача багажа, досмотры — все это невозможно сделать в обесточенном аэровокзале такого уровня.

— Но выработка электричества не входит в функции аэропорта. Этим должны заниматься энергетики.

— Руководство аэропорта должно было хоть как-то продумать варианты выхода из подобных ситуаций. Например, у наших нефтяников и газовиков есть мобильные генераторы большой мощности, которые питают месторождения. Неужели нельзя было такие генераторы приготовить заранее или хотя бы срочно подвезти уже после отключения электричества? Тут, кстати, вопрос уже не только к топ-менеджменту Домодедово, но и к московской и федеральной власти. Ведь при таком сосредоточении авиарейсов в одном городе любой сбой является проблемой даже не регионального, а общероссийского масштаба.

Но в обесточенный аэропорт чиновники приехали не с помощью, а с проверками. Как будто работникам и руководству Домодедово заняться было нечем — вот к ним проверки от Роспотребнадзора и транспортной прокуратуры нагрянули. Разве что глава Росавиации Александр Нерадько действительно помогал организационно.

— То есть все тот же ручной режим управления?

— Да. Хотя приехал не президент или премьер-министр, но тоже чиновник высокого ранга. Так что говорить о том, что у нас проблемы в авиации, — неправильно. У нас системный управленческий сбой во всей стране. Просто авиационная сфера достаточно ярка и показательна — ошибки в ней видны очень хорошо. Но копни поглубже где угодно: в образовании, культуре, промышленности — и увидишь то же самое.

Для позитивных изменений каждый человек на своем уровне должен хорошо и честно работать, а также не бояться говорить и открыто обсуждать общественные проблемы. Вот это — самое сложное, ведь за подобное два поколения нашего народа стреляли и сажали в психушки.

— Но разве та же «Единая Россия», членом которой вы являетесь, не пресекает любые открытые обсуждения на корню?

— На моей памяти ни одного человека не наказали за нормальную конструктивную критику. Я не думаю, что у нас власть узурпирована людьми, настолько не приемлющими критику.

Также большая проблема нынешней системы власти — отказ от признания своих ошибок. Власть всегда ищет виноватых не в себе, а где-то ниже. Вот и получается, что виновники пожаров, спаливших огромное количество российских лесов, — это лесники, а не те люди, по чьему заказу был создан новый Лесной кодекс. В том, что ребенка в Санкт-Петербурге убило упавшей сосулькой, виноваты дворники или управляющая компания, а не губернатор, который не может навести порядок в коммунальном хозяйстве своего города. И так далее.

— При этом руководителей не снимают даже за страшные ошибки. Может, потому, что их главная функция в глазах высшего руководства: не обеспечивать стабильную работу всех служб, а гарантировать «ЕР» определенный процент на выборах?

— Да, порой политическая задача, поставленная перед некоторыми руководителями на местах, превалирует над их основным функционалом — хозяйственным управлением. Но ведь это критикуют только отдельные издания и интернет-сообщество. Эта критика не вошла в государственную систему обсуждения проблем. Это грозит таким неконтролируемым народным недовольством, что беспорядки на Манежной площади могут показаться мелочью.

— Вы предполагаете, что возможен настоящий революционный взрыв?

— Честно говоря, не думаю, что в России произойдут выступления, результатом которых будет смена власти. Но народ может выступить настолько, чтобы власть осознала необходимость перемен. Систему управления нужно приводить к саморегуляции. Ведь система хороша в том случае, если в отсутствие руководителя она некоторое время продолжает исправно работать. И, соответственно, плоха та система, что при потере руководителя сразу же ломается. Теперь представьте, что будет, если из нынешней системы управления Россией убрать президента и премьер-министра. Сразу же начнется хаос. Пока у нас есть два руководителя, которые решают проблемы в ручном режиме: частично для пиара, частично — действительно для пользы дела. Так что система управления в России требует наладки и выхода на качественно новый уровень.

Дмитрий Щеглов