В технике стопроцентной надежности не бывает. По расчетам, вероятность успешного завершения полета пилотируемого корабля составляла 0,875, а вероятность спасения жизни космонавта, даже при неудачном запуске, с учетом системы аварийного спасения, составляла уже 0,94. Тогдашние требования к уровню надежности составляли 0,95.
Космонавт должен не только знать технику, но и верить в нее. Без этого садиться в космический корабль не стоит.
Гагарин знал корабль. Но вот, что он написал 10 апреля в письме семье, известном сегодня, как "завещание Гагарина", несколько слов на листках из тетрадки в клеточку: "...В технику я верю полностью, она подвести не должна. Но бывает ведь, что и на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться. Но сам я пока в это не верю. Ну, а если что случится..."
Между прочим, для сообщения ТАСС было подготовлено три конверта: первый с сообщением об удачном запуске, второй на случай гибели космонавта на старте или при выводе его на орбиту. Третий - на случай нештатной посадки на иностранную территорию или в акваторию Мирового океана.
Что же касается инженеров, они делали все, чтобы второй и третий конверты не понадобились. Была разработана единая программа обеспечения надежности. 10 апреля, когда ракета с кораблем уже была установлена на старте и готовилась к заправке топливом, на совещании руководства было предложено для повышения надежности вывести второй комплект средств траекторных измерений из "холодного" резерва и уходить со старта с двумя работающими комплектами. Учитывая сроки старта, возражения против такого предложения выглядели очень серьезно. Но поскольку речь шла о надежности пуска, была создана рабочая группа группа под началом М.В. Келдыша(!). Срочно провели необходимые расчеты, и предложение приняли.
Словом, "если что случится" было сосчитано.
В технике стопроцентной надежности не бывает. По расчетам, вероятность успешного завершения полета пилотируемого корабля составляла 0,875, а вероятность спасения жизни космонавта, даже при неудачном запуске, с учетом системы аварийного спасения, составляла уже 0,94. Тогдашние требования к уровню надежности составляли 0,95. Что же должно было преодолеть эту одну сотую и разрешить старт? Ответ: нужны силы, чтобы верить в успех.
Здесь, в рамках газетной статьи, мы упростим ситуацию и считать будем как на пальцах, а не на суперкомпьютере (которого, кстати, у Королева не было). Введем для этого грубую шкалу отказов с шагом одна сотая - 0,01.
Настоящей системы аварийного спасения тогда не было. В случае аварии ракеты-носителя на стартовой позиции было предусмотрено катапультирование космонавта из спускаемого аппарата по команде из бункера. В головном обтекателе для этой цели был предусмотрен специальный вырез. Приземление космонавта производилось без использования парашюта на специальную сетку с последующей его эвакуацией стартовой командой в бункер. Но не потребовалось. Ракета со старта ушла штатно.
На 156-й секунде выведения на орбиту случилась первая нештатная ситуация - из-за повышенных помех не прошла команда на отключение двигателя, он проработал на 15 секунд дольше. В результате корабль вышел на более высокую орбиту с апогеем 327 км вместо расчетных 230 км. Это сразу отменило резервный режим спуска за счет естественного торможения атмосферы - время существования корабля оказалось около 30 суток. К этому времени космонавт бы погиб. Оставалось надеяться, что тормозная двигательная установка сработает штатно.
1,00 - 0,01 = 0,99 Счетчик щелкнул один раз.
Тормозная двигательная установка включилась вовремя, но выключилась на 1 секунду раньше расчетного времени из-за окончания горючего (причина: неполное закрытие обратного клапана наддува бака горючего, из-за чего часть горючего попала в полость разделительного мешка, а не в камеру сгорания). Следствием этого стал перелет в 600 км и посадка в нерасчетном районе.
0,99 - 0,01 = 0,98 Второй щелчок.
Корабль закрутило сразу вокруг трех осей с большой скоростью - 30 градусов в секунду. Это было следствием предыдущей нештатной ситуации.
0,98 - 0,01 = 0,97
Разделение спускаемого аппарата (СА) и приборного отсека (ПО) прошло на 10 минут позже по резервному варианту - от термодатчиков.
0,97 - 0,01 = 0,96
Четыре стальные ленты, соединяющие СА и ПО отстрелились нормально, но отсеки продолжали двигаться, соединенные жгутом кабелей, которые также должны были освободить СА и ПО друг от друга. Лишь в плотных слоях атмосферы они перегорели.
0,96 - 0,01 = 0,95 (!)
Все. Резерв надежности исчерпан, а полет еще продолжается. В реальности "вес" отказов разный и расчет, конечно, более сложен, но зато здесь мы наглядно, словно на экране при обратном счете времени видим, как тает надежность с каждой нештатной ситуацией.
Уже во время парашютирования у Гагарина самопроизвольно ввелся запасной парашют. Космонавт был близок к посадке на воду (хоть и родная река матушка-Волга, но приводнение могло закончиться плохо). Были проблемы и с дыхательным клапаном скафандра. Но все это случилось уже "дома", в родной воздушной среде.
Первоначально полет советского космонавта планировали на декабрь 1960 года. За два месяца, 11 октября, С.П. Королев писал жене: "...Этой осенью мы должны послать туда человека и вернуть его к нам... Надо, чтобы все поверили, что все будет хорошо, и сам должен в это верить. Я с ужасом думаю, что у меня может и не хватить этих сил..."
С.П. Королев нашел в себе силы так поверить в успех, чтобы не показать никому, как ему было трудно и какова цена одной сотой между расчетными 0,94 и требуемыми 0,95. Позднее Ю.А. Гагарин писал о Главном конструкторе: "Находясь на старте, он смог своей несокрушимой уверенностью зарядить всех, в том числе и меня". И еще: "Конечно, я волновался... Но вместе с тем был уверен, что полет завершится успешно, что ничего такого, что не предвидели бы наши ученые и техники, не случится... Очевидно, и во мне были уверены. Все это, вместе взятое, и называлось "готовностью к космическому полету".
Юрий Батурин, директор Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова РАН, летчик-космонавт России
Источник: Российская газета
